Взгляд гештальт-терапии на нарциссизм
Нарциссизм – в самом широком смысле означает чрезмерное обожание человеком самого себя с присущими такому обожанию отчуждением, равнодушием и отрицанием всякой потребности в близких отношениях с окружающими.
Понятие «нарциссизм» введено в общественное сознание ещё Зигмундом Фрейдом. Он, в свою очередь, ссылается на историю древнеримского поэта Овидия о Нарциссе, рассказанную 2000 лет назад. Нарцисс – прекрасный юноша, влюбившийся в собственное отражение и умерший от безответной любви к самому себе. Эта история – отражение нарциссической проблематики, сущностью которой является невозможность Нарцисса быть в контакте с Другим. Многие люди с нарциссической деформацией искренне уверены, что они строят полноценный контакт, не понимая, что они находятся в плену собственных отражений, создавая иллюзию контакта [7]. Можно сказать, что сегодня, в некоторой степени, в гештальт-терапии поддерживается нарциссическая составляющая личности – «меня не интересуют потребности другого, у меня есть свои потребности и, если ты не можешь мне помочь в их удовлетворении, то значит, мы не встретились. Жаль, конечно. До свидания!» Под контактом с Другим в гештальт-терапии понимается способность видеть в Другом личность, относится к другому как к ценности, уважать его инаковость, вступать с ним в отношения не только ради каких-то достижений, а быть способным к настоящей близости.
Гештальт-терапевтический подход является процесс-ориентированным, а гештальт-терапевт свободен в своем контакте с клиентом и поддерживает феноменологическую перспективу. Он больше проявляет интерес к описанию феноменологии, чем к приписыванию смысла. А также, больше заботится о том, чтобы адекватно описывать, что происходит на контактной границе здесь и сейчас, чем о построении гипотез о ранних годах клиента или его бессознательных мотивациях.
Сегодня можно говорить о более или менее неконфликтном существовании гештальтистких и психоаналитических идей при описании одного и того же феномена – нарциссической личностной организации. Гештальт-терапия, базирующаяся на феноменологии, с опорой на понятие контакта, диалога, творческого приспособления находятся в постоянном творческом диалоге с психоанализом, придерживающимся структурированного подхода в определении личностных паттернов и традиционным акцентом на психодинамике.
Понятие нарциссизм
Один из механизмов формирования нарциссизма можно обозначить как «нарциссическую травму», переживаемую ребёнком как утрата обожаемого значимого взрослого, или как тотальное разочарование в нём, или внезапное и приводящее к отчаянию осознание недоступности и неважности для родителей его эмоционального состояния. На смену фазе грандиозного удовольствия и гармонии приходит сознание бессилия и полного отсутствия поддержки, сопровождаемое сильными аффектами, с которыми ребёнок ещё не умеет справляться. После этого он уже никому не верит, чувствует себя крайне небезопасно в контактах и избегает близких отношений [8;9]. Формируется механизм опережающего отвержения: «Я очень боюсь, что меня отвергнут. Поэтому я буду отвергать раньше, чем отвергают меня. Так мне безопаснее, потому что я не переживу ещё раз такой боли от разрыва, такого ужаса, такой катастрофы».
Ещё один взгляд на возникновение нарциссического расстройства – воспитание ребёнка по типу «нарциссического расширения». Если окружение ребёнка даёт ему понять, что он важен не сам по себе, а из-за выполнения определённой функции, или требует, чтобы он был другим, чем есть в реальности. Тогда настоящие чувства и желания ребёнка подавляются им из-за страха отвержения. Такой ребёнок получает метапослание: «Будь тем, кем я хочу тебя видеть, и я буду тебя любить». Вследствие этого развивается фальшивое компенсаторное Self, или «Ложное Я» (Д.Винникот), защита которого требует огромных усилий. Главной задачей ребёнка становится выполнение определённых функций и соответствие ожиданиям родителей [8]. Другими словами, ребёнок становится расширением (продолжением) родителя – он должен продолжить или компенсировать неудовлетворённую «грандиозную часть» матери (её идеальный образ себя, который у неё есть в фантазиях, но не получает подтверждения в реальности) и таким образом поддерживать её самооценку.
И наконец, подростковый возраст может способствовать нарциссической фиксации в том случае, если подросток может опереться только на себя [8].
Как отмечает Сименс всех нарциссов можно условно разделить на два типа. К первому типу относятся сензитивные, ранимые люди. Они высоко чувствительны к реакциям других и внимательно к ним прислушиваются, чтобы найти признаки легчайшей критики. Они сдержаны и стеснительны. Их мучительная зависть к чужим успехам порой граничит с депрессией. Они стремятся к совершенству, но никогда не бывают довольны и счастливы, поскольку не владеют способностью просто быть, наслаждаясь жизнью. Заняты мучительным обдумыванием того, что в жизни идёт не так. Как следствие, они очень страдают от дефицита близости с другими людьми, но страх, что с близкого расстояния их разоблачат, увидев «изъяны», всегда сильнее [13]. Принципиально, его оценка либо низка, либо сильно колеблется
Нарциссы второго типа ведут себя как полная противоположность первому, и обычно они получаются из тех детей, чьим мамам угодить попросту невозможно. Они не осознают своего центрального переживания – боли неидеальности. В этом случае психологические защиты очень прочны (ведь они помогали ребёнку выжить). Поэтому внешне такие люди стабильны до «непрошибаемости». Они то как раз уверены, что идеальны. Своё бесконечное высокомерие они скрывают тем лучше, чем выше их интеллект. Карикатурное высокомерие служит защитой от зависти («я всё равно лучше, чем они»), а самоуверенность – защитой от близости («я всё равно справлюсь без них») [9; 13].
Что общего у двух таких разных типов людей?
То, что те и другие страдают от несовершенства, поскольку «быть лучше» - и есть единственный известный им способ, при помощи которого можно заслужить любовь других. Отличает первых от вторых лишь то, насколько осознаётся это страдание. Если в первом случае оно обнажено и болит, то во втором задекорировано психологическими защитами до полной неузнаваемости. Чувствительные нарциссы страдают острее, поэтому гораздо чаще обращаются за терапевтической помощью. А высокомерные напротив, за помощью не обращаются почти никогда, а страдать заставляют близких.
Человек с нарциссической фиксацией постоянно живёт в поле высоких ожиданий, связанных с достижениями, но абсолютно не уважает свой внутренний мир, редко обращается к себе как к достойному собеседнику для того, чтобы принять решение. Это невнимание и неуважение к зоне своего внутреннего Я естественно проецируется на других. В первом случае, это холодные, жёсткие, склонные к самолюбованию, стремящиеся к власти и манипулированию люди. Во втором - разочарованные, очень несчастные, неуверенные в себе, растерянные перед контактом, страстно желающие близости и неспособные её установить. Это люди, которые прекрасно контактируют, обладая социальными навыками, эффективно простраивают свою деятельность, но, достигая результатов, не могут ими пользоваться [9].
Семейный контекст, выходцем из которого является нарциссичный человек, обычно отличается обесцениванием, завышенными требованиями к успешности ребёнка, унижением, травмирующими сравнениями ребёнка с другими, условной родительской любовью и так далее. Все эти факторы создают человека, которому крайне трудно опираться на собственный телесный, эмоциональный и когнитивный опыт в познании себя и мира. Иными словами, если в детстве тебя мало любили, много и нехорошо сравнивали с кем ни попадя, если ты чувствовал что маме с папой для их родительского счастья нужно предъявить что-то большее, чем ты сам – всё это очень мешает воспринимать мир как есть и себя в нём.
Эмоции
В качестве главных эмоций, ассоциируемых с нарциссической организацией личности называют: стыд, зависть, разочарование и вину.
Субъективный опыт нарциссических личностей пропитан чувством стыда. Стыд – это чувство, что тебя видят плохим и ничтожным; наблюдатель в этом случае находится вне собственного Я. Стыд имеет дополнительное значение беспомощности, уродства и бессилия. Чувствительность к стыду и унижению, проявляющаяся в любой затруднительной ситуации, является свидетельством непринятия собственного Я. Нарцисс предъявляет к себе очень высокие требования и не допускает никаких человеческих слабостей и ошибок [8]..Больше чем оценки, внутренней или внешней (к ней нарцисс уже привык), он боится переживаний по поводу этой оценки, а именно – он боится стыда. Это чувство настолько непереносимо, что он его вытесняет ( не осознаёт) – мне стыдно переживать стыд. И в то же время, стыд всегда с ним – как тотальное чувство собственной недостаточности. Именно стыд и соприкосновение с ним часто мешает обратиться за помощью к психотерапевту. А если уж и идут, то только «к самому лучшему психотерапевту» и дальше, по проверенной схеме: идеализация – обесценивание.
Нарциссы бесконечно завистливы, ибо зависть – логическое продолжение недовольства собой. И нарциссы бесконечно отрицают, что они завистливы: иначе без того мучительное недовольство собой станет вовсе невыносимым. Неосознаваемая зависть нередко лежит в основании другого широко известного качества нарциссических личностей – склонности осуждать самого себя и других. Если человек ощущает дефицит чего-либо и ему кажется, что у другого всё это есть, он может попытаться разрушить то, что имеет другой, выражая сожаление, презрение или путем критики. У нарциссической зависти есть «младшие сестры» — другие личностные черты, более заметные в отношениях: неблагодарность, неспособность извиняться и холодность. Благодарность предполагает, что у кого-то есть нечто, в чем я нуждаюсь, а это унизительно. Сожаление и способность извиняться – также отсутствуют, поскольку иначе пришлось бы признать, что идеальный Я был в чем-то не прав. Холодность нарциссов объясняется тем, что эмоциональная близость предполагает безоружность, доверие и стирание границ. А для нарцисса это смерть, ведь тогда он не сможет контролировать то, насколько он прекрасен [8; 9].
Разочарование – еще одна эмоция, характерная для нарциссической организации личности. Нарцисс старается избегать разочарования, т.е. не очаровываться и не привязываться. Эта особенность является следствием раннего эмоционального разрыва, приводящая к формированию механизма опережающего отвержения. Такая защита возникает вследствие восприятия любых близких отношений как потенциально травматичных. Поэтому нарциссы склонны разрывать отношения с другими людьми до установления опасной близости [8].
Маргерита Спаньолло Лобб делает ударение на унижение, которое испытывает нарцисс. Это переживание ребёнка, который постоянно расщеплённый между своей спонтанностью и потребностью быть для других. Он должен предпринять массу усилий для того чтобы понять других и быть им полезным. И он постоянно переживает тяжёлый опыт того, что не позволено быть самим собой, но приходится быть для других. Когда окружение его осуждает и воспитывает, он чувствует себя дважды одиноким и униженым: во-первых он не замечен в своей спонтанности; во-вторых, никто не увидел его и не оценил в его творческом приспособлении – спасать других – быть целителем [12]. Нарциссу очень страшно встретиться с фактом, что его жизнь и его действия не имеют особого значения для других.
В каждой из этих эмоций спрятан ресурс, который может проявиться только в случае появления этого чувства на границе контакта. Избегание же подобных эмоциональных состояний забирает большую часть энергии и интереса в жизни [9].
Механизмы защиты
Нарциссически организованные люди могут использовать достаточно широкий диапазон психологических защит. Всякая угроза фальшивому Я вызывает такую реакцию, будто это угроза настоящему Я. Состояние тревоги ведёт к актуализации защитных механизмов личности, как примитивных – отрицание, интроекция, проекция. Так и вторичных – расщепление, эготизм, идеализация, обесценивание, ретрофлексия и другие.
Нарцисс рос и учился у значимых взрослых – оценивать и обесценивать. Это распрастраняется не только на его собственные качества и достижения, но и на окружающих и на мир в целом. Идеализация и обесценивание – проверенная схема, эти защиты прекрасно дополняют друг друга в том смысле, что при идеализировании собственного «Я», значение и роль других людей обесценивается, и наоборот. «Мой случай особенный, только вы мне можете помочь» - идеализация. И, «психотерапия - лженаука, мне это не помогает» - обесценивание.
Перфекционизм – ещё один механизм сопротивления. Нарцисс ставит перед собой нереалистичные идеалы. В случае, если цель достигнута, нарцисс уважает себя за это (грандиозный исход); в случае провала чувствует себя просто непоправимо дефективным, а не человеком с присущими ему слабостями (депрессивный исход) [15]. Его жизнь похожа на американские гонки – эйфория от достигнутого – ощущение себя Богом и, ему кажется, что в эти периоды – ОН ЕСТЬ. Но, это лишь временное ощущение, через какое-то время – снова обвал в пропасть собственного ничтожества, пустоты. Эта пустота внутри не позволяет присвоить свои успехи и достижения.
Харм Сименс описывает типичные для нарцисса состояния как полярности: грандиозное (всё хорошо) или, наоборот, истощённое (всё плохо) восприятие собственного Я. Данные полярности являются единственными возможностями организации внутреннего опыта для нарциссических личностей. Ощущение, что они являются «достаточно хорошими», не входит в число их внутренних ощущений[13].
Гештальт-терапия в работе с нарциссическими клиентами
Гештальт-терапия избегает диагнозов и ярлыков, ипользуя понятие «контакта здесь-и-теперь» и обозначая, что при взаимодействии с терапевтом клиент организовывает контакт привычным нарциссическим способом. Наиболее перспективной и эффективной линией работы с нарциссически организованными личностями, с точки зрения гештальт-терапии, является вынесение тенденций к обесцениванию и идеализации на краницу контакта. Это значит, что неосознаваемые клиентом защитные механизмы необходимо сделать прозрачными через обсуждение проявлений защит «здесь-и-теперь» в контакте с терапевтом. Однако, преждевременная и неосторожная реализация данной терапевтической стратегии может привести скорее к разрыву контакта, чем к изменению клиента. Из-за отсутствия у нарциссической личности опыта прочных и длительных отношений близости, стремительное приближение способно напугать её и привести к использованию привычной реакции бегства («опережающего отвержения»).
Кроме того, нарциссы обычно не способны к вербализации своих чувств (алекситимия), и поэтому в начале терапии более адекватной является работа с внутренней феномоменологией. Нарциссические личности стремятся избегать изучения своих собственных чувств и желаний, так как они могут бояться их силы. Терапевту необходимо быть терпеливым в возвращении клиента к его переживаниям, в обучении осознанию и называнию чувств.
При работе с нарциссом необходимо тактично, но настойчиво конфронтировать с проявлениями грандиозности, а также систематически интерпретировать используемые им защитные механизмы, и прояснять чувства, особенно зависть и жадность [14].
Главные задачи при терапии нарциссического клиента будут состоять в: устранении разрывов в контакте с действительностью; сопровождение на пути познания болезненных, но реальных граней Self; забота и поддержка в обнаружении и развитии истинного Self.
Не забываем о том, что контактная граница нарциссической личности является слишком застывшей. Это важный паттерн, который проявляет себя, поскольку нарцисс не предпринимает никаких рисков во время контакта, избегая его, главным образом, путём ретрофлексии и эготизма. Ретрофлексия означает, что когда такой клиент разочарован, он сохраняет своё чувство разочаровния внутри себя и трансформирует его в направлении совершенства. Таким образом, он избегает своего собственного отвержения совершенным Я, и поступая так, он находит способ иметь о себе хорошее мнение. Эготизм означает, что чувствуя страх, клиент предупреждает себя от потери контроля. Он не открывает границ для столкновения и встречи, в которых отношения Я-ТЫ становятся МЫ [13].
Гештальт-терапия не отрицает и не преуменьшает чувства клиента. Поскольку нарциссическая защита представена скрыванием чувств вины, стыда и депрессии, принятие гештальт-терапевтом имеет наибольшую важность, имея целью не утратить доверие клиента и не разрушить его доверие к себе. Слишком просто заклеймить нарциссического клиента как неизлечимого или неподходящего для терапии. Поскольку наши Гештальт-терапевтические реакции, интервенции и эксперименты, увеличивающие осознанность и ведущие к инсайтам, могут вызвать у клиента чувство стыда, нам следует быть очень осторожными [13]. Стратегия терапевта должна балансировать на тонкой грани контакта и нам следует быть принимающими и одобряющими.
Создав атмосферу безопасности, можно двигаться к следующей фазе, где мы создаем поле, в котором становится возможным больше контакта с клиентом. Однако, каждый новый инсайт вновь может выявить ранимость клиента. Следует помнить, что нарциссические клиенты чувствительны к критике, и если мы нанесли какой-либо ущерб, нам следует спросить себя, вместе с клиентом, как это могло произойти. Мы снова и снова содействуем ему в его способности к самоподдержке, для того, чтобы помочь ему обрести самооценку и доверие к себе.
Очень важными являются два базовых условия диалога: включенность и присутствие. Включенность означает возможность посмотреть на мир глазами клиента, не находясь в слиянии, для того, чтобы иметь возможность согласоваться с его наиболее чувствительными и болезненными областями. Быть присутствующим означает то, что вы сами были затронуты другим, будучи аутентично и честно самим собой, и что вы настроили себя на клиента. Поступая таким образом, вы создаете окружающую обстановку уважения и партнерства, в которой клиент может стать тем, кем он подлинно является. Важно также уделить достаточное колличество времени на интеграцию и ассимиляцию нового опыта клиента.
Обобщая вышеизложенное можно сказать, что под нарциссическим страданием понимается целый комплекс личностных особенностей, включающих в себя сложности с формированием самосознания и самооценки; трудность создания адекватной мотивации и оценки своих действийи успехов; болезненное реагирование на реальные или мнимые неудачи; поляризованную эмоционально-личностную сферу; сложности в установлени глубоких и близких отношений; формирование привязанностей к Другому и т.д.
Чего бы хотел этот человек?
Думаю, что хотел бы внутреннего спокойствия. Хотел бы чувствовать уверенность в том, что: «Я хороший, даже если не...». Наверное, хотел бы прекратить гонку за ускользающими целями и ускользающим образом Себя. Хотел бы почувствовать внутри себя опору, наполненность, а не бездонную пустоту. Просто хотел бы почувствовать Себя, обрести Себя, воссоединиться с Собой.
Наша задача как гештальт-терапевтов заключается в том, чтобы помочь нарциссическому клиенту обнаружить его истинное Я через контакт с терапевтом, это длительная и сложная задача. От терапевта потребуется: дистанцированное, сдержанное, спокойное эмпатическое выслушивание; понимание того, что клиенту очень трудно говорить о своём внутреннем мире и оживлять детские воспоминания; постепенно и неспешно выстраивать доверие и близость – как встречу двух Я между терапевтом и клиентом; бережное и участливое отношение к чувствам клиента, твёрдое и спокойное отношение к его агрессии, жёстким оценкам и попыткам обесценить происходящее.
Также, необходимо учитывать, что предстоит длинная и медленная работа, в основном, в зоне преконтакта. Очень важно не строить ожиданий немедленной эффективности в терапии с нарциссическим клиентом. И не забывать, что главным терапевтическим ресурсом является человечность, со всем её не совершенством. Не демонстрировать своё превосходство, но последовательно открываться, демонстрируя и свою человеческую часть.
В заключении хочу сказать, что нарциссический путь развития – это путь соблазнения, затем гипероценивания и в итоге обесценивания, то есть разочарования. Таков путь развития нарциссической составляющей и таков же путь развития в целом нашей цивилизации в настоящее время. И, безусловно, нарциссические черты могут проявляться практически в каждом клиенте на определённом этапе психотерапии, и с ними придётся столкнуться каждому практикующему психотерапевту.
Наградой будет выход из изоляции, в которую себя повергает нарциссическая личность, обнаружение своих истинных потребностей, а также способность к аутентичному поведению, эмпатии и любви.
Литература
Понятие «нарциссизм» введено в общественное сознание ещё Зигмундом Фрейдом. Он, в свою очередь, ссылается на историю древнеримского поэта Овидия о Нарциссе, рассказанную 2000 лет назад. Нарцисс – прекрасный юноша, влюбившийся в собственное отражение и умерший от безответной любви к самому себе. Эта история – отражение нарциссической проблематики, сущностью которой является невозможность Нарцисса быть в контакте с Другим. Многие люди с нарциссической деформацией искренне уверены, что они строят полноценный контакт, не понимая, что они находятся в плену собственных отражений, создавая иллюзию контакта [7]. Можно сказать, что сегодня, в некоторой степени, в гештальт-терапии поддерживается нарциссическая составляющая личности – «меня не интересуют потребности другого, у меня есть свои потребности и, если ты не можешь мне помочь в их удовлетворении, то значит, мы не встретились. Жаль, конечно. До свидания!» Под контактом с Другим в гештальт-терапии понимается способность видеть в Другом личность, относится к другому как к ценности, уважать его инаковость, вступать с ним в отношения не только ради каких-то достижений, а быть способным к настоящей близости.
Гештальт-терапевтический подход является процесс-ориентированным, а гештальт-терапевт свободен в своем контакте с клиентом и поддерживает феноменологическую перспективу. Он больше проявляет интерес к описанию феноменологии, чем к приписыванию смысла. А также, больше заботится о том, чтобы адекватно описывать, что происходит на контактной границе здесь и сейчас, чем о построении гипотез о ранних годах клиента или его бессознательных мотивациях.
Сегодня можно говорить о более или менее неконфликтном существовании гештальтистких и психоаналитических идей при описании одного и того же феномена – нарциссической личностной организации. Гештальт-терапия, базирующаяся на феноменологии, с опорой на понятие контакта, диалога, творческого приспособления находятся в постоянном творческом диалоге с психоанализом, придерживающимся структурированного подхода в определении личностных паттернов и традиционным акцентом на психодинамике.
Понятие нарциссизм
Один из механизмов формирования нарциссизма можно обозначить как «нарциссическую травму», переживаемую ребёнком как утрата обожаемого значимого взрослого, или как тотальное разочарование в нём, или внезапное и приводящее к отчаянию осознание недоступности и неважности для родителей его эмоционального состояния. На смену фазе грандиозного удовольствия и гармонии приходит сознание бессилия и полного отсутствия поддержки, сопровождаемое сильными аффектами, с которыми ребёнок ещё не умеет справляться. После этого он уже никому не верит, чувствует себя крайне небезопасно в контактах и избегает близких отношений [8;9]. Формируется механизм опережающего отвержения: «Я очень боюсь, что меня отвергнут. Поэтому я буду отвергать раньше, чем отвергают меня. Так мне безопаснее, потому что я не переживу ещё раз такой боли от разрыва, такого ужаса, такой катастрофы».
Ещё один взгляд на возникновение нарциссического расстройства – воспитание ребёнка по типу «нарциссического расширения». Если окружение ребёнка даёт ему понять, что он важен не сам по себе, а из-за выполнения определённой функции, или требует, чтобы он был другим, чем есть в реальности. Тогда настоящие чувства и желания ребёнка подавляются им из-за страха отвержения. Такой ребёнок получает метапослание: «Будь тем, кем я хочу тебя видеть, и я буду тебя любить». Вследствие этого развивается фальшивое компенсаторное Self, или «Ложное Я» (Д.Винникот), защита которого требует огромных усилий. Главной задачей ребёнка становится выполнение определённых функций и соответствие ожиданиям родителей [8]. Другими словами, ребёнок становится расширением (продолжением) родителя – он должен продолжить или компенсировать неудовлетворённую «грандиозную часть» матери (её идеальный образ себя, который у неё есть в фантазиях, но не получает подтверждения в реальности) и таким образом поддерживать её самооценку.
И наконец, подростковый возраст может способствовать нарциссической фиксации в том случае, если подросток может опереться только на себя [8].
Как отмечает Сименс всех нарциссов можно условно разделить на два типа. К первому типу относятся сензитивные, ранимые люди. Они высоко чувствительны к реакциям других и внимательно к ним прислушиваются, чтобы найти признаки легчайшей критики. Они сдержаны и стеснительны. Их мучительная зависть к чужим успехам порой граничит с депрессией. Они стремятся к совершенству, но никогда не бывают довольны и счастливы, поскольку не владеют способностью просто быть, наслаждаясь жизнью. Заняты мучительным обдумыванием того, что в жизни идёт не так. Как следствие, они очень страдают от дефицита близости с другими людьми, но страх, что с близкого расстояния их разоблачат, увидев «изъяны», всегда сильнее [13]. Принципиально, его оценка либо низка, либо сильно колеблется
Нарциссы второго типа ведут себя как полная противоположность первому, и обычно они получаются из тех детей, чьим мамам угодить попросту невозможно. Они не осознают своего центрального переживания – боли неидеальности. В этом случае психологические защиты очень прочны (ведь они помогали ребёнку выжить). Поэтому внешне такие люди стабильны до «непрошибаемости». Они то как раз уверены, что идеальны. Своё бесконечное высокомерие они скрывают тем лучше, чем выше их интеллект. Карикатурное высокомерие служит защитой от зависти («я всё равно лучше, чем они»), а самоуверенность – защитой от близости («я всё равно справлюсь без них») [9; 13].
Что общего у двух таких разных типов людей?
То, что те и другие страдают от несовершенства, поскольку «быть лучше» - и есть единственный известный им способ, при помощи которого можно заслужить любовь других. Отличает первых от вторых лишь то, насколько осознаётся это страдание. Если в первом случае оно обнажено и болит, то во втором задекорировано психологическими защитами до полной неузнаваемости. Чувствительные нарциссы страдают острее, поэтому гораздо чаще обращаются за терапевтической помощью. А высокомерные напротив, за помощью не обращаются почти никогда, а страдать заставляют близких.
Человек с нарциссической фиксацией постоянно живёт в поле высоких ожиданий, связанных с достижениями, но абсолютно не уважает свой внутренний мир, редко обращается к себе как к достойному собеседнику для того, чтобы принять решение. Это невнимание и неуважение к зоне своего внутреннего Я естественно проецируется на других. В первом случае, это холодные, жёсткие, склонные к самолюбованию, стремящиеся к власти и манипулированию люди. Во втором - разочарованные, очень несчастные, неуверенные в себе, растерянные перед контактом, страстно желающие близости и неспособные её установить. Это люди, которые прекрасно контактируют, обладая социальными навыками, эффективно простраивают свою деятельность, но, достигая результатов, не могут ими пользоваться [9].
Семейный контекст, выходцем из которого является нарциссичный человек, обычно отличается обесцениванием, завышенными требованиями к успешности ребёнка, унижением, травмирующими сравнениями ребёнка с другими, условной родительской любовью и так далее. Все эти факторы создают человека, которому крайне трудно опираться на собственный телесный, эмоциональный и когнитивный опыт в познании себя и мира. Иными словами, если в детстве тебя мало любили, много и нехорошо сравнивали с кем ни попадя, если ты чувствовал что маме с папой для их родительского счастья нужно предъявить что-то большее, чем ты сам – всё это очень мешает воспринимать мир как есть и себя в нём.
Эмоции
В качестве главных эмоций, ассоциируемых с нарциссической организацией личности называют: стыд, зависть, разочарование и вину.
Субъективный опыт нарциссических личностей пропитан чувством стыда. Стыд – это чувство, что тебя видят плохим и ничтожным; наблюдатель в этом случае находится вне собственного Я. Стыд имеет дополнительное значение беспомощности, уродства и бессилия. Чувствительность к стыду и унижению, проявляющаяся в любой затруднительной ситуации, является свидетельством непринятия собственного Я. Нарцисс предъявляет к себе очень высокие требования и не допускает никаких человеческих слабостей и ошибок [8]..Больше чем оценки, внутренней или внешней (к ней нарцисс уже привык), он боится переживаний по поводу этой оценки, а именно – он боится стыда. Это чувство настолько непереносимо, что он его вытесняет ( не осознаёт) – мне стыдно переживать стыд. И в то же время, стыд всегда с ним – как тотальное чувство собственной недостаточности. Именно стыд и соприкосновение с ним часто мешает обратиться за помощью к психотерапевту. А если уж и идут, то только «к самому лучшему психотерапевту» и дальше, по проверенной схеме: идеализация – обесценивание.
Нарциссы бесконечно завистливы, ибо зависть – логическое продолжение недовольства собой. И нарциссы бесконечно отрицают, что они завистливы: иначе без того мучительное недовольство собой станет вовсе невыносимым. Неосознаваемая зависть нередко лежит в основании другого широко известного качества нарциссических личностей – склонности осуждать самого себя и других. Если человек ощущает дефицит чего-либо и ему кажется, что у другого всё это есть, он может попытаться разрушить то, что имеет другой, выражая сожаление, презрение или путем критики. У нарциссической зависти есть «младшие сестры» — другие личностные черты, более заметные в отношениях: неблагодарность, неспособность извиняться и холодность. Благодарность предполагает, что у кого-то есть нечто, в чем я нуждаюсь, а это унизительно. Сожаление и способность извиняться – также отсутствуют, поскольку иначе пришлось бы признать, что идеальный Я был в чем-то не прав. Холодность нарциссов объясняется тем, что эмоциональная близость предполагает безоружность, доверие и стирание границ. А для нарцисса это смерть, ведь тогда он не сможет контролировать то, насколько он прекрасен [8; 9].
Разочарование – еще одна эмоция, характерная для нарциссической организации личности. Нарцисс старается избегать разочарования, т.е. не очаровываться и не привязываться. Эта особенность является следствием раннего эмоционального разрыва, приводящая к формированию механизма опережающего отвержения. Такая защита возникает вследствие восприятия любых близких отношений как потенциально травматичных. Поэтому нарциссы склонны разрывать отношения с другими людьми до установления опасной близости [8].
Маргерита Спаньолло Лобб делает ударение на унижение, которое испытывает нарцисс. Это переживание ребёнка, который постоянно расщеплённый между своей спонтанностью и потребностью быть для других. Он должен предпринять массу усилий для того чтобы понять других и быть им полезным. И он постоянно переживает тяжёлый опыт того, что не позволено быть самим собой, но приходится быть для других. Когда окружение его осуждает и воспитывает, он чувствует себя дважды одиноким и униженым: во-первых он не замечен в своей спонтанности; во-вторых, никто не увидел его и не оценил в его творческом приспособлении – спасать других – быть целителем [12]. Нарциссу очень страшно встретиться с фактом, что его жизнь и его действия не имеют особого значения для других.
В каждой из этих эмоций спрятан ресурс, который может проявиться только в случае появления этого чувства на границе контакта. Избегание же подобных эмоциональных состояний забирает большую часть энергии и интереса в жизни [9].
Механизмы защиты
Нарциссически организованные люди могут использовать достаточно широкий диапазон психологических защит. Всякая угроза фальшивому Я вызывает такую реакцию, будто это угроза настоящему Я. Состояние тревоги ведёт к актуализации защитных механизмов личности, как примитивных – отрицание, интроекция, проекция. Так и вторичных – расщепление, эготизм, идеализация, обесценивание, ретрофлексия и другие.
Нарцисс рос и учился у значимых взрослых – оценивать и обесценивать. Это распрастраняется не только на его собственные качества и достижения, но и на окружающих и на мир в целом. Идеализация и обесценивание – проверенная схема, эти защиты прекрасно дополняют друг друга в том смысле, что при идеализировании собственного «Я», значение и роль других людей обесценивается, и наоборот. «Мой случай особенный, только вы мне можете помочь» - идеализация. И, «психотерапия - лженаука, мне это не помогает» - обесценивание.
Перфекционизм – ещё один механизм сопротивления. Нарцисс ставит перед собой нереалистичные идеалы. В случае, если цель достигнута, нарцисс уважает себя за это (грандиозный исход); в случае провала чувствует себя просто непоправимо дефективным, а не человеком с присущими ему слабостями (депрессивный исход) [15]. Его жизнь похожа на американские гонки – эйфория от достигнутого – ощущение себя Богом и, ему кажется, что в эти периоды – ОН ЕСТЬ. Но, это лишь временное ощущение, через какое-то время – снова обвал в пропасть собственного ничтожества, пустоты. Эта пустота внутри не позволяет присвоить свои успехи и достижения.
Харм Сименс описывает типичные для нарцисса состояния как полярности: грандиозное (всё хорошо) или, наоборот, истощённое (всё плохо) восприятие собственного Я. Данные полярности являются единственными возможностями организации внутреннего опыта для нарциссических личностей. Ощущение, что они являются «достаточно хорошими», не входит в число их внутренних ощущений[13].
Гештальт-терапия в работе с нарциссическими клиентами
Гештальт-терапия избегает диагнозов и ярлыков, ипользуя понятие «контакта здесь-и-теперь» и обозначая, что при взаимодействии с терапевтом клиент организовывает контакт привычным нарциссическим способом. Наиболее перспективной и эффективной линией работы с нарциссически организованными личностями, с точки зрения гештальт-терапии, является вынесение тенденций к обесцениванию и идеализации на краницу контакта. Это значит, что неосознаваемые клиентом защитные механизмы необходимо сделать прозрачными через обсуждение проявлений защит «здесь-и-теперь» в контакте с терапевтом. Однако, преждевременная и неосторожная реализация данной терапевтической стратегии может привести скорее к разрыву контакта, чем к изменению клиента. Из-за отсутствия у нарциссической личности опыта прочных и длительных отношений близости, стремительное приближение способно напугать её и привести к использованию привычной реакции бегства («опережающего отвержения»).
Кроме того, нарциссы обычно не способны к вербализации своих чувств (алекситимия), и поэтому в начале терапии более адекватной является работа с внутренней феномоменологией. Нарциссические личности стремятся избегать изучения своих собственных чувств и желаний, так как они могут бояться их силы. Терапевту необходимо быть терпеливым в возвращении клиента к его переживаниям, в обучении осознанию и называнию чувств.
При работе с нарциссом необходимо тактично, но настойчиво конфронтировать с проявлениями грандиозности, а также систематически интерпретировать используемые им защитные механизмы, и прояснять чувства, особенно зависть и жадность [14].
Главные задачи при терапии нарциссического клиента будут состоять в: устранении разрывов в контакте с действительностью; сопровождение на пути познания болезненных, но реальных граней Self; забота и поддержка в обнаружении и развитии истинного Self.
Не забываем о том, что контактная граница нарциссической личности является слишком застывшей. Это важный паттерн, который проявляет себя, поскольку нарцисс не предпринимает никаких рисков во время контакта, избегая его, главным образом, путём ретрофлексии и эготизма. Ретрофлексия означает, что когда такой клиент разочарован, он сохраняет своё чувство разочаровния внутри себя и трансформирует его в направлении совершенства. Таким образом, он избегает своего собственного отвержения совершенным Я, и поступая так, он находит способ иметь о себе хорошее мнение. Эготизм означает, что чувствуя страх, клиент предупреждает себя от потери контроля. Он не открывает границ для столкновения и встречи, в которых отношения Я-ТЫ становятся МЫ [13].
Гештальт-терапия не отрицает и не преуменьшает чувства клиента. Поскольку нарциссическая защита представена скрыванием чувств вины, стыда и депрессии, принятие гештальт-терапевтом имеет наибольшую важность, имея целью не утратить доверие клиента и не разрушить его доверие к себе. Слишком просто заклеймить нарциссического клиента как неизлечимого или неподходящего для терапии. Поскольку наши Гештальт-терапевтические реакции, интервенции и эксперименты, увеличивающие осознанность и ведущие к инсайтам, могут вызвать у клиента чувство стыда, нам следует быть очень осторожными [13]. Стратегия терапевта должна балансировать на тонкой грани контакта и нам следует быть принимающими и одобряющими.
Создав атмосферу безопасности, можно двигаться к следующей фазе, где мы создаем поле, в котором становится возможным больше контакта с клиентом. Однако, каждый новый инсайт вновь может выявить ранимость клиента. Следует помнить, что нарциссические клиенты чувствительны к критике, и если мы нанесли какой-либо ущерб, нам следует спросить себя, вместе с клиентом, как это могло произойти. Мы снова и снова содействуем ему в его способности к самоподдержке, для того, чтобы помочь ему обрести самооценку и доверие к себе.
Очень важными являются два базовых условия диалога: включенность и присутствие. Включенность означает возможность посмотреть на мир глазами клиента, не находясь в слиянии, для того, чтобы иметь возможность согласоваться с его наиболее чувствительными и болезненными областями. Быть присутствующим означает то, что вы сами были затронуты другим, будучи аутентично и честно самим собой, и что вы настроили себя на клиента. Поступая таким образом, вы создаете окружающую обстановку уважения и партнерства, в которой клиент может стать тем, кем он подлинно является. Важно также уделить достаточное колличество времени на интеграцию и ассимиляцию нового опыта клиента.
Обобщая вышеизложенное можно сказать, что под нарциссическим страданием понимается целый комплекс личностных особенностей, включающих в себя сложности с формированием самосознания и самооценки; трудность создания адекватной мотивации и оценки своих действийи успехов; болезненное реагирование на реальные или мнимые неудачи; поляризованную эмоционально-личностную сферу; сложности в установлени глубоких и близких отношений; формирование привязанностей к Другому и т.д.
Чего бы хотел этот человек?
Думаю, что хотел бы внутреннего спокойствия. Хотел бы чувствовать уверенность в том, что: «Я хороший, даже если не...». Наверное, хотел бы прекратить гонку за ускользающими целями и ускользающим образом Себя. Хотел бы почувствовать внутри себя опору, наполненность, а не бездонную пустоту. Просто хотел бы почувствовать Себя, обрести Себя, воссоединиться с Собой.
Наша задача как гештальт-терапевтов заключается в том, чтобы помочь нарциссическому клиенту обнаружить его истинное Я через контакт с терапевтом, это длительная и сложная задача. От терапевта потребуется: дистанцированное, сдержанное, спокойное эмпатическое выслушивание; понимание того, что клиенту очень трудно говорить о своём внутреннем мире и оживлять детские воспоминания; постепенно и неспешно выстраивать доверие и близость – как встречу двух Я между терапевтом и клиентом; бережное и участливое отношение к чувствам клиента, твёрдое и спокойное отношение к его агрессии, жёстким оценкам и попыткам обесценить происходящее.
Также, необходимо учитывать, что предстоит длинная и медленная работа, в основном, в зоне преконтакта. Очень важно не строить ожиданий немедленной эффективности в терапии с нарциссическим клиентом. И не забывать, что главным терапевтическим ресурсом является человечность, со всем её не совершенством. Не демонстрировать своё превосходство, но последовательно открываться, демонстрируя и свою человеческую часть.
В заключении хочу сказать, что нарциссический путь развития – это путь соблазнения, затем гипероценивания и в итоге обесценивания, то есть разочарования. Таков путь развития нарциссической составляющей и таков же путь развития в целом нашей цивилизации в настоящее время. И, безусловно, нарциссические черты могут проявляться практически в каждом клиенте на определённом этапе психотерапии, и с ними придётся столкнуться каждому практикующему психотерапевту.
Наградой будет выход из изоляции, в которую себя повергает нарциссическая личность, обнаружение своих истинных потребностей, а также способность к аутентичному поведению, эмпатии и любви.
Литература
- Перлз Ф. Эго, голод и агрессия - М.: Смысл, 2000. – 358с.
- Гингер С., Гингер А. Гештальт-терапия контакта/ Пер.с фр. Е.В. Просветиной – СПб.: Специальная Литература, 1999. – 287 с.
- Польстер И. Обитаемый человек. Терапевтическое исследование личности. – Издательство Класс, 1999. – 185с.
- Сименс Х. Практическое руководство для гештальттерапевтов. - СПб: Издательство Пирожкова, 2008. – 165с.
- Мартель Б. Сексуальность, любовь и гештальт. - СПб: ИздательствоРечь, 2006.- 100с.
- Робин Ж-М. Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии. – М.: Институт общегуманитарных Исследований, 2013. – 256с.
- Домбровский А. Пересмотр теории Self: четвёртая функция Self// (2014) Гештальт-вестник. – 2014. - №7
- ПогодинИ.А., Олифирович Н.И. Нарциссизм: феноменология, диагностика, психологическая помощь / И.А. Погодин, Н.И. Олифирович // Возрастная и педагогическая психология: сб. научных трудов. – Выпуск 7. –Белорус. гос. пед. ун-т им. М. Танка; сост. и науч. ред. О.В. Белановская. – Минск, 2007 –С. 303-309
- КалитеевскаяЕ. Гештальт-терапия нарциссических расстройст личности // Московсеий Гештальт институт. Сборник: Гештальт 2001.- С.50-60.
- Хломов Д. Динамическая концепция личности в гештальт-терапии // Гештальт-96. М..1996, С.46-51
- Хломов Д. Индивидуальная история нарциссизма// Гештальт-98. М..1998, С.39-45
- Спаньоло-Лобб М. Нарциссический клиент.[Электрон. ресурс].- М., 2007. Режим доступа:http://hd-vipserver.net/online/166184847-7752885/
- Сименс Х. Нарциссизм. [Электрон. ресурс].- СПб., Мастерская гештальта Елены Петровой. Режим доступа:http://www.gestalt.sp.ru/materials/gestalt_articles/id43/
- Малейчук Г.И., Олифирович Н.И./Особенности терапевтической работы с нарциссической травмой/ [Электрон. ресурс].-2012. Режим доступа:http://www.b17.ru/article/6284/
- ПогодинИ.А. /Грандиозность и отчаяние нарцисса/ текст взят из библиотеки РГИ [Электрон.ресурс] Режим доступа: